Это и не было проблемой до тех пор, пока Рэна не начало тошнить от женщин, которые значили для него так же мало, как и он для них. Но даже находя в них какое-то утешение, он с большим трудом сумел сдержать данное себе и Алексу обещание. Были моменты, не такие уж редкие, когда Рэн готов был сдаться, как в тот раз, когда он вытащил Сильвию из грязного озера и отвез в свой коттедж. Господи, как же ему хотелось принять все то, что она так невинно ему предлагала, взять на себя роль не соблазнителя, а волшебника, превращающего детское увлечение в настоящую, зрелую любовь.

Но вопреки всем соблазнам Рэн постоянно напоминал себе о разнице в их возрасте, опыте и уровне жизни. Он любил свою работу и ни на что бы ее не променял, но вряд ли можно было ожидать от девушки, выросшей в роскоши, что она согласится переехать в жалкую хибару управляющего поместьем или дожидаться в одиночестве его возвращения с работы… Будь она старшее, опытнее… беднее… все могло бы сложиться по-другому. Так что Рэн упрямо боролся с искушениями и мог вполне гордиться своей самоотверженностью до того рокового дня, когда ему пришлось отвезти Сильвии чек от Алекса.

Увидев ее на пороге дома, в одной только мужской рубашке — рубашке, сквозь которую в лучах жаркого летнего солнца просвечивала пышная и упругая грудь, и даже темные кружочки сосков — увидев ее с другим мужчиной, очевидно, любовником, Рэн испытал такую вспышку гнева, обиды и ревности, что совершенно потерял голову.

Гораздо позже, когда уже ничего нельзя было изменить, убедившись, что в ее жизни не было других любовников, Рэн едва не свихнулся от чувства вины и отвращения к самому себе.

— Я люблю тебя, — с невинным видом сказала Сильвия. — Я хочу, чтобы мы были вместе…

Всю прошлую неделю Рэн обсуждал с Алексом, как бы уменьшить расходы на управление поместьем. В числе прочего Рэн предложил сдать в аренду его коттедж и переехать в хозяйский дом. Он знал, что если Алекс примет его предложение, ему даже некуда будет привести Сильвию. Трудно представить, как бы восприняла ее мать весть о том, что Сильвия будет жить в комнате для прислуги. А сама Сильвия еще так молода, так наивна… у нее вся жизнь впереди. Какое право имеет Рэн привязывать ее к себе? Пять или десять лет спустя она сама поймет, что совершила ошибку, и обвинит его в том, что он воспользовался ее юностью и неопытностью.

И когда он пришел к единственно правильному решению, она огорошила его сообщением о своих отношениях с Уэйном.

Рэн совершенно не ожидал такого поворота, но что-то в выражении ее глаз и в голосе заставило его поверить каждому ее слову. И он ушел, убеждая себя, что делает это ради нее, и что когда-нибудь, однажды сумеет ее забыть.

И, естественно, не забыл.

Теперь она вернулась в его жизнь, уже не девушка, а женщина, и какая женщина! Женщина, которую он любит… и которая ненавидит его в ответ.

Это ранило его даже сильнее, чем ее подозрение в мошенничестве… Понимает ли ее обожаемый Ллойд, как сильно ему повезло, и как много бы отдал сам Рэн за одно-единственное ее объятие и признание в любви? Отдал бы все, что у него есть…

Какой же он дурак. Она не любит его, она его презирает.

Увидев ее в окне на пути домой, он испытал сильнейший прилив желания. Теперь уже нет смысла ложиться: скоро рассвет, а если Рэну и хочется улечься в постель, то вовсе не для сна, и уж тем более не в одиночестве.

Сегодняшний поцелуй воскресил его любовь и страсть. Рэн понятия не имел, как сможет пережить следующие несколько месяцев. Он мрачно отвернулся, уходя от искушения, которым была для него спальня Сильвии, постель Сильвии, сама Сильвия.

Восьмая глава

— Привет, детка, это я, Ллойд.

Сильвия радостно улыбнулась, услышав голос начальника.

— Ллойд, — ответила она, — как дела?

— Замечательно. Слушай, мне тут придется смотаться в Англию по одному делу и я решил заскочить в Дербишир и проверить, как ты там управляешься в Хавертон-Холле.

Сильвия рассмеялась. Ллойд вел себя как ребенок, получивший в подарок новую игрушку. Каждый раз, покупая новое здание, он клялся, но ноги его там не будет, пока не закончится ремонт, и каждый раз не мог сдержать свое любопытство. Он даже не столько стремился узнать, как идут дела, сколько подсмотреть, словно мальчишка, заглядывающий тайком в коробку с рождественским сюрпризом. Сильвия знала, что сколько бы собственности ни купил Ллойд, он все равно продолжал влюбляться в свои новые приобретения, а Хавертон-Холл стоил того, чтобы в него влюбиться.

Этим утром у Сильвии были назначены переговоры с представителями ремонтной фирмы. Мастера этого предприятия прошли обучение в Италии, на фирме, услугами которой Сильвия пользовалась при восстановлении палаццо. Она видела образцы их работ и знала, что как бы дорого это ни обошлось, все затраты оправдаются.

— Когда приезжаешь? — спросила она Ллойда, продолжая улыбаться.

— Я заказал билет на сегодняшний рейс «Конкорда».

Сильвия услышала скрип открывающейся двери, но не обернулась. Присутствие Рэна она чувствовала кожей. С той ночи, когда он поцеловал ее и они поссорились, оба старались держаться подальше друг от друга. Следующим утром Сильвия обнаружила в своем кабинете пачку документов, полностью доказывающих, что Рэн сам оплатил все работы в Доме священника.

Она извинилась, очень коротко и сухо, и заявила, что он далеко не первый клиент, попытавшийся воспользоваться великодушием Ллойда.

— Лично я никем не воспользовался, — ехидно напомнил ей Рэн, прежде чем уйти.

С тех пор все контакты между ними были сведены к минимуму.

— Ой, Ллойд, как здорово! — искренне воскликнула Сильвия. — Я соскучилась по тебе. — Это было правдой. Она действительно скучала. — Слушай, мне надо бы повидаться кое с кем в Лондоне. Может, там и встретимся? Мне придется где-то переночевать. В «Аннабель»? — переспросила она и, шутя, добавила, — Ну разве это не романтично?

— Я много хорошего слышал об их дизайнере, — насмешливо ответил Ллойд. — Мой интерес к этой гостинице сугубо профессиональный.

Когда Сильвия закончила разговор, Рэн уже ушел. И слава богу, чем меньше она общается с ним, тем лучше. Ей было намного приятнее ужинать в одиночестве, чем мучиться от его присутствия, хотя иногда она и спрашивала себя, с кем он проводит вечера. Наверняка это Вики. Эта женщина названивала ему постоянно и нахально мурлыкала в трубку, когда к телефону подходила Сильвия: «Передайте Рэну, чтобы он мне перезвонил. Он знает мой номер».

Конечно, знает, — съехидничала про себя Сильвия, — как и любой другой мужчина, испытавший на себе сексуальное притяжение этой «разведенки».

Мастерская «Филлипса и Компании», реставраторов и мастеров позолоты, располагалась в дальнем конце узкой аллеи, в окружении нескольких старинных домов.

Проходя по внутреннему дворику, Сильвия чувствовала себя, как путешественница во времени. При виде узких елизаветинских зданий с выступающими вперед верхними этажами у нее вырвался вздох восхищения.

— Это собственность королевской семьи, — сообщил Сильвии руководитель фирмы Стюарт Филлипс. — Они очень тщательно следят и за порядком в домах и за тем, кто является арендатором. Мы смогли снять здесь помещение только после того, как отреставрировали один из королевских дворцов.

Час спустя, когда Сильвия подробно описала Хавертон-Холл и работу, которую требуется выполнить, Стюарт сказал:

— Мы можем взяться, но это обойдется вам очень дорого.

— Пускай дорого, — произнесла Сильвия и с улыбкой добавила, — лишь бы не чрезмерно. Здесь вам хватит работы на целый год.

— У нас очень много заказов, — вежливо заметил Стюарт.

— Нет, насколько мне известно. Я слышала, у вас крупный контракт сорвался из-за недостатка денег.

— Не знаю, кто вас информирует… — повысил голос Стюарт Филлипс, но Сильвия его перебила.

— Давайте будем честными друг с другом, — твердо предложила она. — Мы оба занятые люди, и у нас нет времени на пустые пререкания. Вы лучшие в своем деле, и я хочу, чтобы в Хавертон-Холле работали лучшие, но… есть ведь и другие фирмы…